Формулировка властного акта, номинация.

- Виноваты спекулянты!

- Конечно. (Согласие с этим тезисом не вытекает из размышления и не есть взвешенная оценка, оно автоматически следует из пресуппозиции. Если "мы друг друга понимаем", понимали раньше, то и все последующие высказывания нам понятны.)

- От имени спекулянтов говорят демократы? (До этого момента говорились очевидные для обыденного сознания вещи. Последнее высказывание уже представляет собой вывод.)

- А ведь и правда! (Мысль высказана, она принимается по инерции согласия, поскольку не противоречит пресуппозиции. Дальше ее можно усиливать и развивать: "Они же и "великую страну" развалили!", и т.д., и т.п.)

- Значит демократы "не нашей крови".

- Не-е, "не нашей".

**Теперь все готово. Можно выкрикнуть: "Держи вора!", или "Наших бьют!".

- Я вообще не пойду голосовать, все равно обманут. (Долгих и продолжительных аплодисментов на такое высказывание нет, но большинство согласно и тоже не придет голосовать.)

***Это и есть реализация власти. Вещи названы своими именами. Спекулянты это демократы, демократы это оппозиция, оппозиция виновата в нашей плохой жизни.

- Можно я слегка побью депутатов оппозиции в Верховном Совете - деократов, спекулянтов и виновников наших с вами бед?

- Валяй, только "не перегни палку".

- Мужики, вы ж меня знаете! Я - батька, строгий, но справедливый.

- Да уж видим, что не президент, но мы "одной крови".

Такая модель проста и очевидна, но полностью отсутствует в умах тех, кто обязан думать о власти. Беларуские политики начинают думать о власти с того места, которое помечено "***", т.е. тогда, когда их "будут бить". В этот момент ход событий уже необратим, то, что должно произойти, уже произойдет обязательно. События стали разворачиваться автоматически уже с места "*", в месте "**" на ход событий еще можно попытаться повлиять.

Две с половиной тысячи лет назад Конфуций сформулировал главный принцип власти: "исправление имен", который должен быть усвоен политическим знанием также, как математическим знанием усвоены аксиомы современника Конфуция - Евклида. В Беларуси установилась диктатура не штыками и танками, не большими деньгами. Основанием авторитарного режима являются "имена", которые не были "исправлены".

На выборах избиратель отдает свой голос тем, кто властен. Результаты выборов не наделяют властью победителей, они легитимизируют власть уже существующую, власть над умонастроениями избирателей, власть, заключенную в праве называть вещи их именами и возможности имен быть употребимыми.

Структура имени включает в себя много элементов, грамматическая категория имени собственного только один из элементов. Каждый беларус знает имя собственное БНФ, каждый двадцатый беларус знает имя ОДПБ. Но пропагандистская машина государства приклеивает к аббревиатуре БНФ ярлычек "фашисты". Не все пользуются усложненным именем "бэнээфовцы-фашисты", но те, кто говорит на языке Лукашенко, говорят именно так, и относятся к БНФ в соответствии с именем. Положение ОДПБ еще хуже, сторонники БНФ называют ее кандидатов - коммунистами, только перекрасившимися, сторонники коммунистов и президента, наоборот, скрытыми бэнээфовцами. За БНФ не будет голосовать никто из тех, кто разговаривает с использованием имен, которыми называет вещи Лукашенко. За ОДПБ не будут голосовать и те, кто говорит языком Лукашенко, и те, кто говорит языком Пазьняка. Использование имен и языка не обязательно делает человека сторонником тех идей, которые на этом языке излагаются. Многие противники коммунизма в Беларуси пользуются коммунистическими категориями просто потому, что не знают других. Наиболее характерный пример связан с национализмом. Национализм, как противостоящая коммунизму сила, использует коммунистическую категорию "национальности". По существу беларусский национализм говорит о своей идее языком Сталина, немного по-другому расставляя акценты, укрепляя тем самым основательность своих политических противников. Сталинская национальная политика до сих пор властвует над умами беларусов, поскольку не произведено "исправление имен".

Существуют в современном языке беларусов несколько категорий с двойным дном. Можно провести психо(социо)лингвистическое исследование семантики слов "республика" и "патриотизм" или контентанализ их употребления. Мы обнаружим, что слово "республика" употребляется не в значении формы правления в стране, в значении названия территориально-административной единицы. Латыши, молдоване, венгры говорят о себе как о стране, а беларусы как о республике в том же смысле, в котором слово "республика" стоит в словосочетании с прилагательным "союзная" или "автономная". То есть, самоназвание страны несет на себе смысл части, а не целого. В общеупотребимом беларусском языке (русском разговорном) отсутствует обозначение страны как целого. Отсюда и умонастроения избирателей, проявившееся в ответах на вопросы референдума. На уровне коммуникации и общения обыватели разделяют мнения сторонников суверенитета и сохранения государственности Республики Беларусь, соглашаясь с действиями Лукашенко на уровне действий и поступков. Власть находится в руках Лукашенко потому, что он слышит имеено то, что говорят обыватели, а демократы и оппозиция слышат только то, что хотят слышать.

Беларусь и Лукашенко комплементарны друг другу, как Король из сказки Сент-Экзюпери "Маленнький принц" был в гармонии со своей планетой. И Король, и Лукашенко отдают только те приказы, которые могут быть выполнены, обещают только то, что от них ждут. У Гегеля есть маленькая статья "Кто мыслит абстрактно?". Категории абстрактного и конкретного, как они вводятся в этой статье, многое объясняют в феномене беларусской власти. Те, кто пытается мыслить конкретно, когда слышат обещание запустить заводы к 1 декабря 1994 года ждут, что с 1 декабря кончится власть президента, поскольку обещание не может быть выполнено, заводы не заработают. Но они мыслят не конкретно, несмотря на все свои старания. Лукашенко давал обещание не им, а тем, кто слышит все по- другому. Лукашенко обещал отдать приказ руководителям заводов, дождаться 1 декабря и наказать всех, чьи заводы не стали работать. Именно так понимал обещание президента электорат, именно в этом состоит диалектика абстрактного и конкретного, именно на этой диалектике стоит беларусская власть. Кто этого не понимает - тот мыслит абстрактно в смысле Гегеля. В Беларуси многие мыслят абстрактно, поэтому ничего не делается конкретно. Из всех политических деятелей только Лукашенко мыслит конкретно, он точно знает, что от него ждут абстрактной власти, он абстрактно и властвует. Приказывает солнцу всходить на востоке, экономике быть экономной, рублю стоять, республике быть частью России. В глазах его сторонников и тех, кто говорит на его языке, все происходит так, как сказал Лукашенко.

Отстоять суверенитет Беларуси можно только тогда, когда власть и народ Беларуси будут патриотичными. Беларусы очень патриотичны, но слово "патриотизм" в Беларуси понимается в смысле методичек по военно-патриотическому воспитанию. Семантическое поле этого понятия включает в себя память о Великой отечественной войне и о том отечестве, которое дало название этой войне. Пока не начнут в Беларуси "исправлять имена", беларусы будут патриотами Советского Союза, а Лукашенко его вторым президентом. Он таким себя чувствует, так начинают думать и другие. Человек есть мера всех вещей, существующих, в том, что они существуют, несуществующих, в том, что они не существуют. Люди могут мыслить абстрактно, но деятельность мышления конкретна. А власть есть проявление этой конкретики, которая может проявляться даже помимо воли абстрактно мыслящих людей, вопреки этой воле. Номинальная власть Кебича была в прошлом году не меньше, чем власть Лукашенко в этом. Но Кебич имел абстрактные представления о стране, поэтому все, что происходило в Беларуси, было обратным тому, что он приказывал. На поверхностный взгляд Лукашенко поступает как Кебич, но его власть реальна и конкретна. Приказы Кебича дисциплинированно исполняли люди, которые думали иначе, чем он, использовали другие имена вещей. Приказы Лукашенко исполняют люди, думающие так же, как президент, пользующиеся теми же словами для описания реальности, поэтому эти приказы реализуются, несмотря на их "глупость" с точки зрения оппозиции.