Ум человека состоит из парадоксов и сам есть парадокс. Много бывает жалоб на плохую память, несчастную судьбу, но мало кто жалуется на недостаток ума. И это при том, что ум и умные люди всегда в дефиците. Сегодня везде можно слышать сетования на недостаток умных и знающих свое дело людей. Резонно было бы думать, что в такой ситуации умные люди в цене, их ищут, берегут, им помогают. Ничуть не бывало. В Беларуси все осталось как в России времен Александра Сергеевича Пушкина, который говаривал: “черт догадал меня родиться с умом и талантом в России”. Умных и талантливых людей не хватает, и все же никому они здесь не нужны, разве что Пушкину. Пусть Пушкин их ищет. Вот Киштымов в “Беларускай маладзежнай” уже предсказывает новую волну эмиграции. Все, что связано с умом — сплошной парадокс.

Все относительно еще и в другом смысле. Считается, что ум всегда хорошо, но при этом часто говорится о ком-либо — слишком умный. Наверное, имеется в виду излишек ума. “Все в меру” — говорил один из семи греческих мудрецов. Тот, кто этой меры ума не знает, может горько поплатиться. Поучительнейший случай произошел с неким Сократом. Говорят, что он был умнейшим человеком в Афинах. Об этом знал весь город, а в последующих веках европейской культуры Сократ стал олицетворением мудрости. Так вот, афиняне, ревнители равенства, демократическим большинством приняли решение о том, что Сократ должен выпить яду и отойти в мир иной. Видимо оценив его мудрость как явное излишество. Бывает горе от ума. Когда шибко все умными становятся, общество находит самозащиту по примеру афинян.

Лампа Диогена.

Если все же возникла острая необходимость искать умы и таланты, то нужно задуматься о том, как это можно сделать. Один из самых знаменитых последователей Сократа — Диоген, задавшись такой проблемой, ходил по Афинам днем с зажженной лампой, объясняя всем встречным, что ищет человека. Он поступал мудро.

Более поздняя история дает примеры скорее глупые. Томас Эдисон нуждался в умных сотрудниках и учениках. Для отбора таковых он составил анкету из ста трудных вопросов, полагая, что тот, кто на них ответит, так же умен как сам Эдисон. Потрясающая глупость, а еще изобретатель! Альберт Энштейн (некоторые полагают его в меру умным, поскольку изобретенную им теорию мало кто мог понять, да и в школе, говорят, он учился, как полагается умным людям, на тройки) прочитал анкету Эдисона и не смог ответить ни на один вопрос. Зато, — сказал он — я знаю в каких справочниках требуемые ответы можно найти. Эдисон искал ходячие справочники, а не умных людей. Ошибка в методе.

Дядя всем известного Чарльза Дарвина — Френсис Гальтон известен меньше, но зато известен не переворотом в науке как племянник, а созданием новой науки евгеники (в советских книгах она называлась “буржуазной лженаукой”, это одно из редких мнений в советских книжках, с которым хочется согласится). Я не стану перечислять тех, кто увлекался наукой евгеникой, интересующиеся сами раскопают это, ведь сэр Френсис не виноват в извращениях своих идей. Но саму идею изложить стоит, хотя бы вкратце. Френсис Гальтон считал, что процент умных людей в Афинах V века до Р.Х. был самым высоким для всех времен и народов. С тех пор человечество интенсивно вырождалось. Свидетельством чему является семья самого сэра Френсиса, из которой вышло много известных личностей (третьим по списку после двух упомянутых можно назвать Эразма Дарвина — деда Чарльза), но гением признан только туповатый племянничек, который двадцать лет писал книгу, чтобы изложить в ней то, что дядя, а также печально знаменитый Мальтус и американец Герберт Спенсер знали и раньше, писали об этом, но не выставляли свое знание как величайшее достижение. O tempora, o mores.

Это вырождение нужно решительно прекратить, догадался Френсис Гальтон. Нужно отобрать людей талантливых и умных. Скрещивать их между собой, и выводить новую породу людей. Так будет сохранен и преумножен генофонд британской нации. В этом основная идея евгеники. Дальше начинаются трудности. Как распознать гениальность, ум, талант, на худой конец, просто способности? Это задача для настоящего мужчины, сэр Френсис начал ее решать и параллельно разработал математический аппарат гуманитарных измерений, множество тестов для измерения способностей и человеческих качеств. За все за это ему простили изобретение евгеники. Но хрен редьки не слаще. Оставив евгенику одиозным политикам 30х годов (мягко сказано, но не будем уточнять), наука после Гальтона впала в грех педологии и злоупотребления психологическими тестами. Лампа Диогена из стеба и иронии воплотилась в реальность под именами шкалы Бине-Симона, IQ Векслера, Айзенка и прочих “аршинов” для замеров “пядей во лбу”. Разгул интеллектометрии временами приобретал такой размах, что требовались экстренные меры. Первым занялся этим вопросом “корифей всех наук”, запретив “педологические извращения в системе наркомпроса”. Отсталые американцы стали запрещать поголовное тестирование, как нарушающее права человека, в отдельных штатах только в 70х годах.

Но неугомонное человечество в лице своих лучших представителей не оставляет светлой мечты. Таланты всех стран соединяйтесь.

Яблоко раздора.

От греков к нам дошли еще две забавные истории.

История первая: Некий завистливый греческий бог-прохиндей подбросил на пир олимпийских богов яблоко с надписью — “Прекраснейшей”. Понятно, что претенденток на обладание таким сувениром нашлось много, и олимпийские богини перегрызлись между собой в лучших традициях “Тараса на Парнасе”. Дело перекинулось к смертным и закончилось Троянским геноцидом, об этом, впрочем, все помнят из школьной программы (если Гомера еще не выкинули из школьных учебников). Назначение Академии Наук коллективным Парисом всей страны к такому исходу не приведет только в том случае, если некоторый ум в Академии все же сохранился. На это счет у греков была другая история.

История вторая: Некий греческий царь или тиран, за давностью лет не упомнить, решил выяснить, кто из эллинов мудрейший. Не долго думая, он заказал ювелиру золотой треножник с надписью — “Мудрейшему” и послал первому подвернувшемуся греку с хорошей репутацией. Формально история могла повторить предыдущую, но между мудрейшими и прекраснейшими “две большие разницы”. Получивший сей треножник раздора мудрец прикинул, кому бы он мог принадлежать по праву, перебрал в уме кандидатов и отправил приз с оказией тому, кого посчитал достойным. Так повторялось много раз, пока треножник не вернулся назад к первому мудрецу. Сочтя эксперимент исчерпанным, мудрый грек пожертвовал треножник храму.

Мораль из этих историй может быть сформулирована как теорема: Умным может считаться тот и только тот из мужей, кто может указать хотя бы одного, кто умнее его.

Рассмотрим парадокс, который следует из этой теоремы. Предположим, что Президент Академии Наук получает задание составить список умнейших людей страны. Если он мудрый муж, то он откроет этот список не своим именем (см. формулировку теоремы), а каким-то другим. Как только он увидит, что в списке есть тот, кто умнее его, он должен будет отказаться от составления искомого списка и передать задачу тому, кто умнее его. Если он окажется прав в своей оценке ума своего коллеги, то процедура повторится, а задача останется невыполненной.

Если задача окажется выполненной, то список умнейших составил не умнейший, а может даже и вовсе неумный, тогда такому списку грош цена. Вот редактор “Советской (в наше то время) Белоруссии” (страны с таким названием на карте уже нет, поскольку официально бывшая Белоруссия именуется Беларусью) Игорь

Задуманный эксперимент сомасштабен эпическим деяниям античной классики. Большая часть достижений культуры порождена античным детством человечества, когда гениальность была неотличима от наивности.

Примечание: Конфуций говорил: Быть совершенномудрым очень непросто. Мне 70 лет, а я только приближаюсь к этому, мой ученик Ян Гуй ближе всех был к этому состоянию, но умер в 40 лет.

Гамбургский счет.

Все схватки борцов в европейских цирках XIX века заканчивались договорными результатами. Кто станет чемпионом, определялось заранее и не на аренах. Один раз в год борцы съезжались в Гамбург и могли померяться силами всерьез. По гамбургскому счету устанавливалось реальное положение дел, но знали об этом только участники соревнований.

В одном из фантастических сюжетов Стругацких обыгрывается “изпитал” — измеритель писательского таланта. Судьба этого изобретения трагична, поскольку оно позволяло давать объективную оценку таланта. Против него выступили сами писатели. Зачем им знать меру своего таланта “по гамбургскому счету”? Что тогда будет с тиражами бездарных графоманов и с Ленинскими премиями, полученными прогибалами?

Кстати. Незабвенный Веничка Ерофеев придумал оригинальную меру писательского таланта. Он оценивал писателя по тому, сколько водки ему захотелось бы налить писателю, заглянувшему к нему в гости. Василь Быков и Алесь Адамович удостоились у Венички “высшей меры” — 200 грамм, ни один ныне живущий другой писатель до таких высот не поднимается. Как Беларусь поступила с Алесем Адамовичем, хорошо известно. В лучших греческих традициях он был подвергнут остракизму, беларусы обошлись со своим гением гуманнее, чем афиняне с Сократом. Мир прогрессирует.

Пример: Сформированные по оценкам специалистов сборные мира в разных видах спорта, как правило, проигрывают хорошим национальным или клубным командам. Оставим пример без морали, и так все прозрачно.

Ум — дело наживное.

Почему трудно измерить ум и талант? Однажды проводился такой эксперимент. В школьном классе проводится тестирование на определение коэффициента интеллекта (IQ). Учителям не сообщают всех результатов, а называют пять фамилий детей, получивших самые высокие IQ. Один или два ребенка вызывают у учителей, хорошо знающих своих учеников, сомнение и недоверие. Троечники, ничем не выделяются, одним словом, весьма посредственные дети. Психологи говорят: Ничего не знаем, тесты показывают очень высокие результаты. Через некоторое время (полгода) тестирование повторяют. Вызвавшие сомнение дети показывают результаты гораздо выше тех, что были в первом измерении. Условия эксперимента были таковы, что эти дети были умышленно названы учителям как талантливые и умные безотносительно к их реальным показателям. Заинтригованные учителя обращали на них повышенное внимание, присматривались, прислушивались, пытались разобраться, кто ошибается — педагогический опыт или тесты. Под таким особым вниманием дети начали “набирать очки” и быстрее развиваться. Ум дело наживное, а талант, как известно, на 99% состоит из упорства.

Глупость тоже дело наживное. Можно “раскрутить” пустышку так, что всем будет известно, что это умный человек (примеры читатель вспомнит сам). Долгое время многие будут прислушиваться к такому “умнику”, пока не найдется ребенок, который скажет: “Король то голый”.

Если коллектив глупцов решит выбрать из своей среды самого умного, то им окажется отнюдь не самый умный с точки зрения постороннего наблюдателя. Измерение ума, в отличии от физических измерений, прямо зависит от качеств того, кто меряет.

Анекдот: Жена ругает мужа. — Ты дурак, каких свет не видывал. Даже если будет объявлен всемирный конкурс дураков, ты займешь на нем второе место. — Почему же только второе? — обижается муж. — Потому, что ты дурак.

Пожелаем всем претендентам успеха в конкурсе “Алло! Мы ищем таланты”. Республика Беларусь в них очень нуждается.

Республика Беларусь остро нуждается в умных людях (это уже без всякой иронии и стеба). Так уж было заведено в Империи, что отбор людей был организован для выдвижения серости и тех, кто способен не высовываться. Именно такими выдвиженцами заполнялись все вакансии в госаппарате, науке, искусстве, образовании и т.д. (может даже и в Церкви, хотя об этом трудно судить светскому человеку). Эта традиция процветает и в постсоветском предпринимательстве.

Для того, чтобы собрать умы и таланты, тоже нужен ум и талант, а не призывы, и даже не только деньги (см. тезис Кота Матроскина).

Дейл Карнеги на одном из своих тренингов просил слушателей написать самим себе надгробную эпитафию. Один талантливый бизнесмен написал так: Здесь покоится человек обладавший в жизни единственным талантом — он умел собирать вокруг себя людей, которые умнее его.

Нет ничего проще, чем распознать умного и талантливого человека. Сложность в том, чтобы собрать и удержать умных и талантливых. Любой учитель знает, что талантливые дети неудобны. Умные и талантливые плохо вписываются в коллектив. Они неуживчивы, иногда скандальны до неприличия, они с “задвигами”, которые постоянно мешают. Даже ошибок и промахов умные и талантливые делают больше, чем “нормальные”, которые все делают “правильно”.

Гуманитарная технология работы с умными и талантливыми аналогична обогатительной технологии в горно-рудном деле. Нужны обогатительные фабрики, которые из породы, содержащей крупицы искомого металла, делают обогащенную руду, пригодную для промышленной переработки.

Примеров обогатительных гуманитарных технологий много. Физик Резерфорд, в отличии от вышеупомянутого Эдисона, превратил свою лабораторию в такую обогатительную фабрику. Знаменитый “зубр” Тимофеев-Ресовский организовывал для этой цели свой “дрозоор”. Некоторые достижения в этом направлении есть у Ельцина. Джордж Сорос понастроил своих “обогатительных фабрик” по всей Восточной Европе. Пока составляются списки, Фонд Сороса успешно продолжает американскую традицию “перекачки умов”. Беларусский интеллект постепенно перетечет из Академии Наук под покровительство Фонда Сороса, не дожидаясь заполнения списка. Правда, восточноевропейские таланты успешно “надувают” дядю Жору. Почти все отделения Фонда уже схвачены “своими” людьми, и пусть Фонд не расчитывает на то, что ему отдадут лучшие умы, достояние Европы. Облапошить американца — дело чести, доблести и славы европейцев, прошедших “школу социалистического выживания”.

Для того, чтобы построить “обогатительные фабрики” в Беларуси нет нужды закупать западные know hоw. Как это делается, известно давно. Есть и свои новые технологии, лучшие в мире. Агенство гуманитарных технологий создавалось для реализации именно этой интеллектуальной собственности, все остальное — “побочное производство”. Понятно стремление молодой государственности к оригинальности, к тому, чтобы все переоткрыть заново. Но зачем же велосипеды изобретать, когда на охоту идти?

Уста беларусских государственных мужей приглашают интеллект к сотрудничеству, а их же руки “щелкают интеллектуалов по носу”, и “ставят умников на место”.

Проблема и парадокс беларусского интеллекта состоит в том, что, разделяя цели государства, он не может включиться в работу, поскольку не может остановить хохот и стеб, наблюдая за реализацией этих целей. Пока интеллектуалы отхохочутся, на их рабочих местах уже уселись люди из старой номенклатуры, необремененные ироничностью, чувством юмора и собственного достоинства.

Да, беларусская земля может рождать “собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов”, им бы ее и возделывать. Пока же они чувствуют себя иностранцами в своей стране. Чертовски хочется работать, прислуживаться тошно (впрочем, это опять стеб с налетом постмодернизма, так и врагов нажить можно, поэтому — ждем-с результатов конкурса).

P.S. 1922 год, Советская Россия. Из петербургской гавани уходит “философский пароход”. Пассажиры, 128 лучших умов России, отбирались по списку, утвержденному лично Лениным. Все они уехали навсегда. Списки талантов могут составляться с разными целями. В этом году закладывался Советский Союз и новая историческая общность людей. В деле строительства нового общества было две главные помехи: 80% безграмотных и 20% “шибко умных”. Из оставшихся и была сформирована новая историческая общность — советский народ.