Сначала сам текст шифровки: Стамбульская декларация ОБСЕ, в которой ровно один пункт (№22) посвящен Беларуси.

22. Мы решительно поддерживаем работу Консультативно-наблюдательной группы в Беларуси, которая тесно сотрудничает как с белорусскими властями, так и с оппозиционными партиями и лидерами, а также с НПО в утверждении демократических институтов и более строгом выполнении обязательств, принятых в рамках ОБСЕ, содействуя тем самым преодолению конституционных противоречий в Беларуси. Мы приветствовали бы скорейший прогресс в этом политическом диалоге с участием ОБСЕ в тесном сотрудничестве с Парламентской ассамблеей ОБСЕ. Мы подчеркиваем необходимость устранить все препятствия, имеющиеся на пути к этому диалогу, обеспечив уважение принципов верховенства закона и свободы средств массовой информации.

Внимательно прочли? Все ли понятно? Здорово, но у меня есть сомнения, что все понятно. Мне тоже трудно продраться через дипломатическую дурь, но я, все же, знаком с грамматикой, логикой и герменевтикой. Попробую расшифровать хотя бы некоторые, доступные пониманию места, выбросив то, что решительно выше моего понимания. Вот возьмем одноименное наречие "решительно". Ну кто, кроме отпетых дипломатов, которым язык дан, чтобы скрывать чужие (поскольку своих им иметь не положено) мысли поймет это выражение: "Мы решительно поддерживаем"? Я решительно отказываюсь понимать, и никому не советую. Комсомольцы в былые времена выражались примерно так: я вас категорически приветствую.

Дурь есть дурь по смыслу и по содержанию, а формально (в моем рафинированном дискурсе, например) эта категория используется для удержания рефлектирующего сознания в рамках трансцендентального единства апперцепции, посредством сохранения континуальности рассудочной деятельности. И в тезаурусе современного интеллектуала эта категория имманентно присутствует в качестве репера в сетке ноэматических координат, независимо от ее эксплицирования в тексте. Для ясности я перепишу вышеприведенный 22 пункт без дури и лишних приседаний типа: расширить и углУбить, решительно и категорично, теснее тесного, строже строгого, экономнее экономного. Читаем еще раз по предложениям:

Мы приветств/уем (овали бы … — причем тут сослагательное наклонение) прогресс в этом политическом диалоге с участием ОБСЕ в … сотрудничестве с Парламентской ассамблеей ОБСЕ.

(Мы подчеркиваем) Необходимо(сть) устранить … препятствия, имеющиеся на пути к этому диалогу, обеспечив уважение принципов верховенства закона и свободы средств массовой информации.

Так лучше, правда? Уже доступно пониманию. Начнем понимать, а это значит, задавать вопросы тексту, на которые он содержит ответы. Принимать будем только те ответы, которые в тексте есть, и не дурить себе голову теми ответами, которых в тексте нет, хотя кое-кто стремится их домысливать. Любой дурак умеет задавать вопросы другому дураку или умнику, но умеете ли вы задавать вопросы тексту(1), а не человеку или субъекту? Этим определяется умение читать, что не каждому дано.

1. Мы … поддерживаем … . Что же и кого поддерживают "они", т.е. главы государств, включая Лукашенко?

Они поддерживают работу КНГ ОБСЕ в Беларуси.

Внимание-1! Не саму КНГ, поскольку она не есть субъект, а только инструмент, рабочий орган ОБСЕ, а ее работу, выполняемую по поручению. Из этого вытекает, что чайниками (мягко говоря) нужно признать тех, кто уповая на ОБСЕ, предъявляет претензии к ее рабочему органу (вырви глаз, который соблазняет тебя(2)). Главы государств ясно выразились — они поддерживают работу своего органа, более-менее знают, что делает их левая рука. Все рекламации направляйте в Брюссель, а не на улицу имени Газеты "Правда", дом 11.

Внимание-2! В тексте ясно сказано, что не беларусские власти поддерживают главы государств ОБСЕ и не их работу, но работу КНГ. Не оппозицию и ее лидеров поддерживают главы государств ОБСЕ, и не их работу. Аналогично и НПО. Так что, не надо понтов! Никого из перечисленных беларусских субъектов они не поддерживают.

Внимание-3! Более того, вчитываясь в текст, можно обнаружить, что там не сказано о поддержке сотрудничества КНГ с властями, оппозицией и ее лидерами и НПО. Они ограничились голой констатацией сотрудничества КНГ с … . И это правильно. Чтобы сотрудничество именно с тобой поддерживали, так это еще заслужить надо.

Так что, и власти, и оппозиция с ее лидерами, и НПО не обольщайтесь. Вы перечислены просто через запятую. А что бы понять, что это значит, нужно задать правильный вопрос тексту.

2. Консультативно-наблюдательн/ая(ой) групп/а(ы) … сотрудничает … . С кем сотрудничает КНГ ОБСЕ в Беларуси?

Сначала простой ответ: КНГ ОБСЕ в Беларуси сотрудничает: 1. С беларусскими властями; 2. С оппозиционными партиями и лидерами; 3. С НПО.

Итак, главы государств членов ОБСЕ признают сотрудничество своего рабочего органа с тремя субъектами в Беларуси, а поскольку это их орган, следовательно — не возражают против такого сотрудничества, следовательно — главы государств членов ОБСЕ, и сама Организация БСЕ косвенным образом сотрудничает с этими тремя, значит и с властями.

Просекаете ли вы, Верховный Совет 13 созыва(3), "единственный и решительно легитимный", эти засранцы сотрудничают с властями, нелегитимными бяками? Не верите? Перечитайте внимательно еще раз. Понимаю, больно и обидно, до слез. Но читайте дальше — получите, утешение, хоть и слабое. С вами они тоже сотрудничают. Понимаете, почему слабое? Потому что сотрудничают не только с депутатами 13 созыва, но и с ЛДПБ и ее лидером Гайдукевичем, ets. Ваши проблемы, что вы не принимаете его в свою компанию. Главы ОБСЕ на это чихать хотели с самого высокого стамбульского минарета. И с Абрамовой эти гады сотрудничают (они ее даже по-своему любят за то, что она умеет читать и разговаривать по-европейски(4)). Ну и что, что "Яблоко" еще зеленое, не дозрело до партии. Даже если оно станет красно-зеленым и останется НПО, они будут с ним сотрудничать. Так они сами написали, а Лукашенко с удовольствием собственноручно подписал. Ладно, про удовольствие — это я загнул, он подписывал это с отвращением, но, о противном позже.

А вы, лояльнейшие из лояльных, патриотичнейшие из патриотичных общественно-"политические" силы, стремящиеся быть правовернее самого батьки, просекаете? Лукашенко признает существование оппозиционных партий и их лидеров, и высочайше позволяет с ними сотрудничать тем, с кем сам сотрудничает. Я понимаю, вам Лукашенко не указ, у вас своя голова на плечах. Я просто по-человечески вас предупреждаю, характер у него ого-го, он пока терпит, а как начнет "мочить в сортире" за несотрудничество, мало не покажется. Так что, лучше по-хорошему, сотрудничайте с оппозиционными партиями и, особенно, с их лидерами. Милейшие люди, я со многими знаком. Ну бывает, отморозят чего-нибудь. Но зла на них держать невозможно. Вот в 1995 году Богданкевич уволил меня из пресс-секретарей ОГП, за то, что я назвал депутатов ОГП оппозицией в Верховном Совете. Он сказал, что это будет конструктивная оппозиция (чувствуете, как лояльно и патриотично), сотрудничающая с президентом в том, что хорошо. Ну как на это можно обижаться, особенно после ноября 1996 года?

Итак, КНГ ОБСЕ сотрудничает с тремя субъектами в Беларуси. Сказали об этом не лишь бы кто, а главы государств — членов ОБСЕ, включая всенародно избранного. А этим ребятам лично я палец в рот бы не положил. Откусить, не откусят, из гуманных соображений, но черт его знает, что у них на уме после Косова? Начнут еще беларусские воздушные шары сбивать над Швейцарией. Но на этом простой ответ исчерпан. Дальше начинается хохма и дипломатические приколы.

Хохма связана с именами субъектов, с которыми сотрудничает КНГ, или вещей, называемых своими именами, симулякров вещей, называемых своими именами, и вещей, называемых именами не своими (см. выше рассужданс про слонов и патриотов).

Вот, попытайтесь угадать, что подразумевается под словами "белорусские власти"? Ну, президент — скажет любая бабушка на завалинке. И будет не права, потому что "моменто мори". Смерть президента в нашей стране наступила 20 июля прошлого года, т.е. раньше стамбульской встречи. Президент умер, а Лукашенко остался, и остался у власти, такова селява, и с этим надо считаться, говорят французы. Считаться с реальностью, но не забывать о действительности. Все разумное действительно, все действительное разумно, чего не скажешь о реальности. Реальность часто недействительна, и тем самым, часто не разумна.

Тем, кто академиев не кончал, этого не понять, поэтому объясню на примере. Предположим, что удостоверение Президента Республики Беларусь дает право на бесплатный проезд в троллейбусе. Вот Лукашенко ездит из Дроздов на работу несколько лет, все контролеры его уже в лицо знают, кивают при встрече, здоровьем интересуются, детьми, коровой там и т.д. А тут новый контролер.

— "Гражданин, предъявите билетик!" Лукашенко в ответ:

— "У меня служебное удостоверение".

— "А все равно предъявите?" Тот протягивает.

— "А какое нынче число на дворе?" — интересуется дотошный контролер, заглядывая в ксиву.

— "Ну 21," — теряется Лукашенко, подозревая неладное.

— "Ваше удостоверение недействительно, оно просрочено, с Вас штраф, уважаемый, в размере, сами догадываетесь, 0,5 минимальных зарплат".

— "Да я и денег-то с собой не ношу, президент как никак, мне всю зарплату сиротам положено отдавать".

— "Это ты вчера был президент, а сегодня я и не знаю, кто ты такой, пройдемте в отделение …".

Вот в этом и состоит разница между реальностью и действительностью. Вчера ты действительно мог быть президентом, как честный человек мог ездить в троллейбусе. А тут раз — и финиш. Удостоверение просрочено, и тебя гребут в кутузку. Нечестно, — скажете вы, — не разумно. А я предупреждал, что реальность часто неразумна. Да и сами посудите, кто же ждет от контролера в троллейбусе разумного поведения? Он действует формально и тупо, и это правильно, он свою службу туго знает.

В отделение милиции Лукашенко вспомнил:

— "А у меня вкладыш в удостоверение есть, статья 144 в Конституции 1994 года с искажениями и дополнениями 1996".

— "А для нас это не документ, — говорят менты, — там не сказано, что ты можешь за проезд не платить, да и где они приняты эти поправки и искажения? Ах, на республиканском референдуме! Знаем мы эту республику, и эти референдумы, там любую филькину грамоту могут принять за конституцию".

В общем, загремел Лукашенко на 15 суток. Страна осталась без присмотра. Цены на водку взлетели, уровень жизни опустился ниже колена, дождя Заломаю (Долгалеву) не хватило, заморозки ниже Цельсия. Кошмар! Вот чем чревата халатность и невнимательность. ТщательнЕй надо быть. Каждое утро надо начинать с наведения порядка на планете, а это, значит, приводить реальность в соответствие с действительностью.

Заболтался я. Вернемся к нашим баранам, т.е. к беларусским властям. Вот, за что люблю глав государств — членов ОБСЕ, так это за то, что они тупые, почти как троллейбусные контролеры (конечно, в семье не без урода, один из них точно не тупой, а умный, ну вы понимаете, о ком я(5)). Помнят, заразы, про 20 июля, потому и пишут — с властями, мол, беларусскими сотрудничаем. И ни слова про президента или про (анти)Национальное Собрание. Понимайте, как хотите.

Тоже и с оппозиционными партиями и лидерами. Интересно, а какие партии у нас у власти? Да у нас все партии оппозиционные, как, впрочем, и лидеры. Баранкевич явно в оппозиции, да и Чикин. Что из того, что он зам кого-то там в вертикали будучи членом компартии, Тур тоже чей-то зам, тоже в вертикали, а член ОГП. Многие, ой многие, прячут у сердца партийные билеты до лучших времен. (Товарищ по партии верь, взойдет она, взойдя, исправит имена и встретит царственно у входа, спросив от имени народа, а чем вы, гады, занимались после 1996 года. Цитирую по не совсем трезвой памяти "Закон о люстрациях" 13-го созыва имени товарища Савичева.)

В общем так, не удержались на достигнутой высоте участники встречи на высшем уровне в Стамбуле с этими оппозиционными партиями. Надо же, так корректно и дипломатично с одной стороны — беларусские власти, с другой, такой ляп — оппозиционные партии и лидеры. За ошибки надо платить, вот и сотрудничайте с оппозиционными Чикиным и Баранкевичем. Успехов вам в этом нелегком труде, а сотрудникам вашим в личной, такой же нелегкой, жизни.

Не буду утомлять вас рассмотрением имени третьего сотрудника, ведь способ рассуждения уже понятен. В качестве упражнения на дом возьмите следующие вопросы: В чем сходство и в чем различие между тремя НПО: БПСМ, СМБ и Молодой фронт? В чем сходство и в чем различие между ДОСААФ и БЗВ? Если ответы на эти вопросы вызывают у вас затруднения, значит вы не совсем конченный человек. Конченные это те, кто видит между ними только сходство, или только различие. Но факт есть факт. КНГ ОБСЕ сотрудничает с НПО и точка.

Что же из этого следует? А вот этого в 22 пункте декларации не сказано. Это я дальше объясню, но уже от себя, это будет мое личное мнение, хотя я его уже приводил выше, но вы, наверняка, не заметили. Я же знаю, что пока в лоб не сформулируешь — ничего не будет. Только бы мне кто-то напомнил, все, что я еще должен сказать, объяснить, сформулировать. Меня часто спрашивают, почему я не пишу больше. А я отвечаю: "Так я уже все, что вас может заинтересовать, написал."

"Где?" — удивляются.

"Где-где, в … газетах." А теперь я в "Новейший философский словарь" пишу, об этом я тоже еще должен рассказать, я даже уже пообещал это на одной из первых страниц этого текста, но вам этот словарь читать еще рано(6).

Ну, двинулись дальше. Чем мы занимаемся в этих строках текста, объясняется на стр.5-6, а идет уже стр.11. Все дочитавшие сдуру до этого места либо окончательно сбрендили, либо просто забыли, чем мы занимаемся. Первым напоминаю (Вторым лучше выпить, закусить и отдыхать, с такой короткой памятью им не тем заниматься надо. Я знавал людей, которые забывают к концу прочитанной фразы, о чем речь шла в начале. Ничего. Они тоже люди, все жить хотят.), мы читаем 22 пункт стамбульской декларации. Разбивая сложное первое предложение на несколько простых, к которым можно сформулировать простые вопросы. Мы остановились на втором простом предложении. Продолжим, задав второй вопрос к этому предложению.

1. Сначала вспомним все сложное предложение.

Выделим в нем искомое простое предложение: КНГ сотрудничает … с X,Y,Z в утверждении демократических институтов и выполнении обязательств, принятых в рамках ОБСЕ.

1. А теперь сформулируем сам вопрос: В чем КНГ сотрудничает с X,Y,Z?

Ответ: Не по-буржуйски размазано, а четко "в утверждении демократических институтов и выполнении обязательств, принятых в рамках ОБСЕ". Отлично сказано.

Сначала покончим раз и навсегда с демократическими институтами и похерим окончательно принятые в рамках обязательства (в грамматическом, разумеется, смысле покончим и похерим, а так — пусть живут). Ведь эти козлы думают, что в Беларуси понимают, что такое демократические институты и обязательства в рамках или в багете с кисточками. Хай сабе думают. Ведь есть же среди наших сограждан Загуменнов и Абрамова, а они понимают. В этом наше спасение. Если бы среди граждан Содома и Гоморры были такие люди как Загуменнов в первом, а Абрамова(7) во второй, то, как свидетельствует Писание, эти города были бы спасены.

Лучше бы подписанты декларации сотрудничали со мной, я тоже знаю, что такое демократические институты, и иногда выполняю принятые на трезвую голову обязательства, т.е. не только принятые на трезвую голову, но и на себя тоже. Мы бы тогда все и утвердили, и институты, и рамки. Под "мы", я имею в виду, себя, этих упомянутых двоих, вас, подписавших цитируемую декларацию, разумеется, может еще нашли бы нескольких подельников. Вот только, вы сами у меня сомнение вызываете, есть среди вас один подписант … . Если бы можно было обойтись без него, думаю, дело пошло бы быстрее. Ну, ничего, и так утвердим и выполним, глаза бояться, руки чешутся.

А теперь о сложностях в ответе. Это надо понимать так, что в утверждении демократических институтов КНГ сотрудничает с X,Y,Z, а в неутверждении ни с кем не сотрудничает. Значит, если власти, оппозиция или НПО, начнут упираться и не станут утверждать демократические институты, то всякое сотрудничество с ними прекращается? Ага, говорю я себе, понятно, почему властям кредитов не дают, оппозиция голодает, и НПО на подсосе сидит. Не сотрудничают они с нами всерьез. Где же тут собака зарыта? А в диалоге и зарыта. Спрашивается, имеет ли диалог отношение к демократическим институтам. Спросите у Абрамовой, и она скажет — конечно. А кто может возразить? Правильно, возражать на это глупо. Диалог, конечно не институт, а процесс, но когда он идет, это страшно демократично, во-первых, а во-вторых, этот процесс именно и трактуется как утверждение институтов, которые его ведут. Сечете ли фишку, все, кто отказывается от участия в диалоге? Да нет, ну, вы маеце рацыю в том, что процесс идет как-то не так, участники какие-то не такие. Ну, а как вы можете направить процесс в правильном направлении, задать правильную форму его, не участвуя в нем? В глазах международной общественности, которая с чувством глубокой озабоченности следит за ходом сотрудничества КНГ ОБСЕ с X,Y,Z в утверждении демократических институтов, поведение некоторых из вас выглядит, мягко выражаясь, непоследовательно. Мець рацыю вы можете, но утверждать демократические институты обязаны. Нет, если вы не хотите, то, конечно, и не обязаны, но тогда, с чего вы взяли, что вы демократическая оппозиция?

Впрочем, ладно, не буду я над вами дальше издеваться. Я то знаю, что вы демократическая оппозиция, но только маленькая еще, и глупая. Ну не умеете вы утверждать демократические институты, учиться вам еще, и учиться, и еще раз учиться утверждать демократические институты настоящим образом. Только пока учитесь, не оскорбляйте Абрамову, она играет как умеет. Конечно, партнеры по диалогу у вас не подарок, один Баранкевич чего стоит. Стоит-то он, положим, мизинца Лукашенко, а последний тот еще фрукт. А кто говорил, что будет легко? Но другого способа утверждать демократические институты нет. Все остальное, чем вы занимаетесь, осмыслено и конструктивно только тогда, когда помещается в "рамки"(8) диалога. Диалог делает все это действительным и разумным. Слышу, слышу, как вы уже материтесь от этих слов. Я не забыл, что вы академиев не кончали. Поэтому и говорю — учитесь, ибо ученье сокращает путь к окончательному утверждению демократических институтов.

3.2. Предложение, которое мы разбираем в данный момент, длинное. Не забыли, что там еще сказано? КНГ сотрудничает … с X,Y,Z в … выполнении обязательств, принятых в рамках ОБСЕ.

Отсюда воспроизводим вопрос: Так в чем там еще КНГ сотрудничает с X,Y,Z?

А сотрудничает КНГ в выполнении обязательств, принятых в рамках.

Плевать, конечно, на рамки. Широта славянской души ширше всяких рамок, что нам их рамки, рамки это для тварей дрожащих, а не для право имеющих. Им, однако, этого не понять, поэтому и объяснять не будем. Но выполнение обязательств мы отрицать не станем, выполнять — это уж как сложится, а отрицать не будем. Опять же, про обязательства и, особенно, про обязанности, мы знаем куда больше их. Это у них там права человека, а у нас обязанности человека. Об этом я позже расскажу подробнее(9), здесь же самый минимум. На основной вопрос всей философии — что первично, права или обязанности, мы отвечаем утвердительно: на восток от Беларуси — обязанности, на запад — права. А Беларусь болтается, как гавно в проруби между Востоком и Западом, которым, как учил певец британского империализма, никогда не сойтись. А уж когда сходятся, у беларусов чубы трещат. От этого треска вся наша толерантность и памяркоэнасць. Терпеть — это наше неотъемлемое право и наша святая обязанность. Беда только в этих идиотских рамках ОБСЕ, на которые мы плевать хотели. В рамках-то там права, а сотрудничать предлагается в выполнении обязательств.

Мы им говорим, что обязательства выполняем, а они нам — не верим!

• Ну почему, почему?
• А где Гончар и Захаренко?
• Причем тут Гончар и Захаренко? У вас тоже негров бьют.
• Ну, мы не отрицаем, что у нас еще встречаются отдельные недостатки. Однако мы сотрудничаем со своими неграми, чтобы их не били, и вам того же желаем.
• А не лезьте в наши внутренние дела, без сентиментальных разберемся!
• Так мы только этого и хотим, разбирайтесь, вступайте в диалог и сотрудничайте с нами в выполнении.
• Ах, так вы это имели в виду? Мы то думали, что наш избирательный кодекс вам не нравится, мажоритарная наша система!
• Плевать нам на ваш избирательный кодекс сам по себе, принимайте, какой хотите, только сотрудничайте в выполнении. И чтобы в рамках, чтоб красиво.

В общем, бардак, кто про Фому, а кому и в Киеве дядька.

А между тем, ясно сказано: в выполнении сотрудничаем, а в невыполнении, соответственно — нет. А невыполнение налицо. Почему? Да потому, что диалог получается в одни ворота. Диалог-то общественно-политических сил Беларуси. Это же, можно сказать, интимное внутреннее дело, в котором третий, пусть и не лишний, но его дело сторона. Его забота, чтоб диалог был, чтоб сотрудничали, и сотрудничали в выполнении, и чтоб все в рамках. А что получается? По одну сторону баррикады хор тянет свою песню, не хотим, мол поступиться принципами. КНГ вяло отбрехивается со стороны, а по другую стороны баррикады виртуальные лидеры оппозиции, как тени Гамлета-отца. И Федута.

О! Федута. Его фигура вырастает до масштабов Гамлета, сына одноименной тени. Быть или не быть, сотрудничать или не сотрудничать, а если сотрудничать, то в выполнении или просто. Сотрудничать бы рад, но ведь ясно, что выполнять никто ничего не собирается. Двусмысленное положение получается. С теней какой спрос, парят они молчаливым укором, а в диалоге говорить надо. Скажешь чего-нибудь не то — выгонят, Посохов (тоже патриот из патриотов) не дремлет. А как хочется быть принципиальным. Марцев мне друг, — думает Федута, — и Сиваков друг? И Якубович, и Подгайный. А истина-то, истина, она должна быть мне дороже? Но что есть истина? И дороже ли она ложки в обеду, ближе ли она рубашки к телу? И демократии хочется в рамках ОБСЕ, и севрюжины с хреном. А с другой стороны обязательства выполнять надо. Если я, Федута, их выполню как надо, то Лукашенко тут причем? А признание со стороны глав государств ему достанется. А мне, Федуте то есть, еще и в парламент хочется. Если я обязательства в рамках не выполню, глядишь, Лукашенко мне поможет в парламент попасть, ему это раз плюнуть и попасть. А если выполню обязательства, то в парламент конкуренция будет большая, а мне в своей весовой категории конкуренции не выдержать, особенно по смешанной или пропорциональной системе, я и в партии-то никакой не состою. Демократия это хорошо, к ней и ложка прилагается, и к ложке осетрина, особенно для таких, как Федута. Но, с другой стороны, обязательства налагаются, и спрашивают за выполнение обязательств.

Так выполнять или не выполнять — вот в чем вопрос. Мильен терзаний. Но есть ли у нас выбор? Кажется, выбора нету. Даже Лукашенко подписал стамбульскую декларацию. Его подставили, — закричал мне один выдающийся юрист на заседании экспертной группы(10). Не стану спорить, не мог же он по доброй воле такое подписать, но ведь рук ему никто не выкручивал. Но согласие есть согласие при обоюдном непротивлении сторон, так за работу, коллеги. И возлягут рядом лев и агнец, и воссядут по обе стороны баррикады товарищи и господа, и начнут диалог. "А что же будет предметом нашего диалога?" — спросят себя и друг друга его участники? А это мы сейчас и вычитаем в следующем простом предложении, выделенном из шифровки №22 стамбульской, будь она неладна, декларации. Устали уже? Все уже ясно, —слышу я ропот возмущения от коллег по диалогу, слышу и полное молчание от коллег по жизни, которые в диалоге не участвуют. А как я устал от всех от вас? Терпите! Если вам все ясно, тогда работайте, сотрудничайте в утверждении …, и сотрудничайте в выполнении ….

А не хотите, не ждите, что я буду относиться к вам как-то иначе, чем так как я отношусь к вам в этом тексте. А я отношусь серьезно, вы же не конченные люди. Вон как Ким Хадеев по 8 каналу отвечал на вопрос: все ли потеряно для этой страны? "Нет, — сказал мудрый Ким, — я считаю, что для этой страны далеко не все потеряно. Есть только одна возможность для этой страны потерять все, это решить, что для нее все потеряно". Вы не знаете, кто такой Ким Хадеев(11)? Значит, вы ничего не знаете про Минск. А если не знаете про столицу, то не знаете и про страну, для которой далеко не все потеряно. О чем с вами после этого говорить? Я обиделся и дальше вообще буду писать только для себя. Дальше и поехали.

4. Мы … поддерживаем работу Консультативно-наблюдательной группы в Беларуси, которая … сотрудничает … с белорусскими властями, … с оппозиционными партиями и лидерами, … с НПО в утверждении демократических институтов и … выполнении обязательств, принятых в рамках ОБСЕ, содействуя … преодолению конституционных противоречий в Беларуси.

Сокращаем, выделяем простое предложение, оставшееся еще не прочитанным, и получаем: КНГ … сотрудничает … с …, содействуя … преодолению конституционных противоречий в Беларуси.

Вопрос: Чему содействует КНГ, сотрудничая с …?

Ответ: Содействует преодолению конституционных противоречий?

Приехали! Опять же, для начала покончим с конституционными противоречиями. Они есть. Лукашенко подписал. Сам их породил, сам пытался и убить, но до конца не убил. Да и как убьешь? Человека можно убить, а это идея, нечто нематериальное, как солнечный зайчик. Гоняешься за ним, а прихлопнуть не удается. Есть правда способ, закрыл глаза и нет солнечного зайчика. Но вот подписывать стамбульскую декларацию с закрытыми глазами неудобно. Пришлось открыть Лукашенко глаза, а тут, на тебе — солнечный зайчик, т.е. конституционные противоречия. Подставили, гады. Кто, где? Да тут они все: Латыпов, Мясникович, и прочие. К ногтю — но, поздно, солнечный зайчик не воробей, подпишешь — топором не вырубишь. Они есть. И с этим надо считаться. В этих условиях приходится жить. Помните(12), я уже рассказывал про баррикаду, так вот она — конституционные противоречия. И хватит об этом(13).

А помните, я также рассказывал выше про время возводить баррикады и время разбирать баррикады. Так ведь об этом и идет речь в разбираемом фрагменте 22 пункта интересующей нас декларации. Читаем: содействуя … преодолению конституционных противоречий в Беларуси. То есть, правильно, речь идет о содействии преодолению, разборке, значит, баррикады, а про возведение ее — это уже моя отсебятина. Но эта отсебятина вот чем оправдана. Что же это получается, главы государств ОБСЕ из Стамбула углядели в Беларуси баррикаду, разделяющую все наше общество, а участники диалога ее не замечают в упор. Конечно, большое видится на расстоянье. Каждый вторник я прихожу на заседание экспертной группы диалога под номером 4 и слышу: не трогайте конституцию.

— Позвольте, — говорю я, — что же это получается, о чем диалог тогда вести? Что ж вы бревна-то в своем глазу не видите? (Чувствуете, как я сдержан, как корректен и дипломатичен, аж самому противно. Что я при этом имею в виду, я в сноску вынесу(14), а ханжей и детей до 16 прошу туда не заглядывать.) А они на умника ссылаются, который соглашается на диалог только в рамках Конституции с искажениями и дополнениями 1996 года.

— Да он же сам подписал стамбульскую декларацию (это про то, противное, о чем я выше обещал) с ее злосчастным 22 пунктом, — говорю я им. А они мне:

— Его, касатика, подставили.

— А мне дело? Подписал? Подписал! Вот теперь и содействуйте преодолению. А не будете содействовать преодолению — это может быть квалифицировано как злостное уклонение. Как то, что вы демонстративно плюете на волю главы беларусского государства.

— Демагогия! — кричат, перебивая друг друга патриоты, лояльные и просто осмотрительные.

— Да, демагогия! Что ж я, по-вашему, не понимаю, что делаю, но ведь с вами иначе нельзя. Не содействуете вы иначе преодолению, не выполняете судьбоносных решений.

— А как же нам быть? Ведь он сначала говорит одно, а потом другое? А одновременно это не выполняется. Да и яснее ясного, когда он искренне говорит, а когда "лукавит", положа руку на сердце.

— Ну, коллеги, чем я могу вам помочь? В трудном положении вы оказываетесь. Трудном, но не безвыходном. Есть из этого положения выход, и он назван. Черным по белому написано — выход в содействии преодолению конституционных противоречий. Рассаживайтесь поудобнее по разные стороны баррикады. Справа те, кому не нравится Конституция и, особенно, искажения и дополнения, а слева те, кому она нравится. И начнем диалог.

— Ха, — радуются общественные массы экспертной группы №4, удобно разместившись на своей левой стороне, а вместе с ними и все, "прогрессивное" северно-корейское и северо-западно-российское человечество, — нас-то подавляющее большинство, а ты один.

— А так и должно быть, — ерничаю я в ответ, — это полностью соответствует заветам классиков античной демократии, которые говорили, что худших всегда большинство. Но вы не можете со мной не разговаривать.

— Можем, — говорят, — вот щас проголосуем, тогда уж ты содействуй нам, сотрудничай в выполнении, и все такое прочее.

— Ничего у вас не получится, — это я опять возражаю. Во-первых: я демагог, как вы сами изволили выразиться, где уж вам со мной тягаться. Во-вторых: у меня ксива есть, подписанная вашим же президентом в Стамбуле, а у вас только его устные высказывания. А вам слабо попросить его подписаться под отменой стамбульской декларации, он ведь тоже демагог, и понимает. Он же рассчитывает, что вы этой декларации не читали, а я вам ее уже прочел, и первую фразу даже объяснил, и вы уже начали играть в мою игру. Как вы теперь ему в этом признаетесь, что невинность потеряли, как вы ему в глаза смотреть будете? В-третьих: я не совсем уж и один. За мной главы государств ОБСЕ, собирающиеся время от времени в Стамбуле и интересующиеся:

— Ну что, Мацкевич, содействуешь ли ты преодолению, сотрудничаешь ли ты в выполнении.

— Понимаете, — отвечаю я им, — содействую, но медленно так, сотрудничаю, но со скрипом.

— А ты — решительнЕй, Мацкевич, и тщательнЕй, — ласково они мне так советуют.

— Да мешают мне, — говорю, и начинаю вас закладывать, стучать, то есть. А вы этого боитесь!

И в-четвертых: я не одинок. Хартию 97 подписали больше 100 тысяч человек. Можете ли вы похвастаться, что под вашим текстом подписались хотя бы 99 тысяч. А это я Хартию 97 написал, и под моим текстом подписались бы еще и больше, если бы некоторые не решили, что уже достаточно. Хотите, я вам ее прочту, так же как вот 22 пункт декларации читаю?

— Хватит, хватит, — пугается потусторонняя от баррикады публика, — достал уже.

— То-то же, а то у меня еще с полсотни аргументов найдется! Самое лучшее для вас, так это сотрудничать в утверждении и выполнении, содействуя, тем самым, преодолению. Я вас не тороплю, самоопределяйтесь. Время пока терпит. Диалог вечен, как учил Михаил Бахтин и его друг и соратник Мартин Бубер. А что против них Лукашенко с его противоречивыми мнениями? Тьфу, все равно, что плотник супровтив столяра. Время работает на нас, а значит прогресс возможен. Кстати о прогрессе, с этим мы сейчас быстро разберемся.

5. О прогрессе, если вы (вы, напоминаю, риторическая фигура) еще не забыли, речь идет во второй фразе 22 пункта стамбульской декларации: Мы приветств/уем (овали бы … — причем тут сослагательное наклонение) прогресс в этом политическом диалоге с участием ОБСЕ в … сотрудничестве с Парламентской ассамблеей ОБСЕ.

Для простоты отбросим лишнее: с участием ОБСЕ в … сотрудничестве с Парламентской ассамблеей ОБСЕ. С этим более менее все ясно, а то, что неясно, несколько выходит за пределы нашей с вами компетенции. Т.е. в двух словах я все же намекну. Это просто изощренный дипломатический мат, феня у них такая. Они послали в зад 110 депутатов Палаты представителей и сколько-то там сенаторов Совета Республики. Они же признают ВС №13, а эти палатники для них никто. Ну, так они прямо и говорят: "Идите … мол, поскольку в … сотрудничестве с Парламентской ассамблеей", — и точка. Ваше дело, присоединяться к этой инвективе или нет, но мы же с вами цену этим палатам знаем, даже Лукашенко говорил про них, что все равно обманут. Для того, чтобы разбираться со смыслом и содержанием матерных инвектив, нужно прибегать к лингвистическому и юридическому анализу, но вы же дипакадемиев не кончали. А что касается оборота "с участием ОБСЕ", так это мы уже разобрали выше. Ну, признают они власть Лукашенко де-факто, даже за одним столом в Стамбуле с ним сидели. А если кому-то это самое де-факто не по душе, так об этом же и речь. Чтоб реальность привести в соответствие с действительностью, чтоб сотрудничать в утверждении и выполнении, чтоб способствовать преодолению. И чтоб прогресс, и в рамках — диалог, то есть. Ясно, короче.

Отсюда вопрос ребром: Что же приветств/уют (овали бы) подписанты декларации?

• А приветствуют они прогресс.
• В чем же прогресс они приветствуют?
• Да в диалоге, понятное дело, политическом.

Ответы простые, понятные, даже таким, как мы с вами. Получив такие ответы, мы должны преисполниться чувством высокой ответственности. Помните, как выкрикивал репродуктор на майских и ноябрьских демонстрациях былых времен щемящие сердце слова:

— Приветствуем славных тружеников железнодорожного, к примеру, транспорта!!!

— Ура!!! — заходились труженики в пароксизме чувства высокой ответственности.

— Дадим каждому пассажиру по мягкому месту!!!

И давали, еще как давали, потому что не могли же подставлять партию ту, и то правительство. Нет больше той партии, нет и того правительства. А что есть? А есть две коммунистические партии, есть правительство с сомнительной легитимностью, два парламента, один из которых в зад послали главы государств ОБСЕ, а у другого номер, ну уж такой противный, что и вспоминать-то о нем не хочется, и много-много всякого барахла еще есть. И страна другая, независимая, а это уже не барахло. Так как же нам в пароксизме заходиться в таком бардаке? Никак нам в пароксизме не зайтись. А как же мы можем преисполниться чувством высокой ответственности? А без чувства какой же прогресс, чтоб выполнить и перевыполнить? Ситуация!

А ведь "там" все видят, и все понимают. Недооценил я глав государств ОБСЕ. Ведь какой глубокий смысл в сослагательном наклонении! Ну, казалось бы, частица "бы" всего то, бессодержательная часть речи. А они говорят, что приветствовали бы, и угадывается за этим и забота, и чуткость, и деликатность. Смотрят они на нас из Стамбула, как Хлудов на гегемона с высокого обрыва, и не видят в нас ни пароксизма, ни чувства ответственности. Жалко им нас становится, и говорят они почти с ленинским прищуром: приветствовали бы мы прогресс. Ан, не ленинский это все же прищур, но, к чести их надо сказать, что и не оскал это мирового империализма. Они хоть и главы государств ОБСЕ, но обычные обыватели. Вот за что люблю демократов, а особенно глав демократических государств, так это за то, что они все обыватели. Ну не умеют они вызывать пароксизм, и это здорово. Человек в пароксизме становится буен и страшен, а когда пароксизм проходит, он становится противен самому себе. А обыватель сам не хочет быть противным самому себе, и другому не желает, того, чего сам себе не желает.

Вот как было бы правильно, по-ленински. Они кричат с обрыва Босфора или, там, Дарданеллы:

— Приветствуем беларусских демократов, славных отморозков Хартии 97, героев Бангалора!!!

— Ура!!! — Раздается стотысячный рев хартийных отморозков. Чувствуете приближение пароксизма? Близко уже, дальше надо закреплять достигнутое.

— Дадим всем палатникам по мягкому месту!!!

— Ура!!! — это в хор отморозков вливаются голоса Хельсинкского комитета и Всебеларусского клуба избирателей.

— Беларусь в Европу, Лукашенко в жопу!!!

— Оле-оле-оле!!! — это уже подхватывает Белый Легион, фанаты "Динамо", скауты и гайды. Уже мчаться с юга на запах пароксизма УНА-УНСО с отнятым у Хаттаба последним стингером, драпает на восток РНЕ, лиозненский снайпер чистит берданку, а Мирон карабкается на телебашню.

— Да здравствует прогресс и окончательная победа демократии в отдельно взятой (миротворческим батальоном НАТО, сформированным исключительно из этнических беларусов из под Супросля и Гайнувки) стране!!!

Вот так это делается! Ну, или почти так, я тут не силен, это Подгол с Бондаренко вам лучше расскажут.

А эти что? Мы приветствовали бы … прогресс в этом политическом диалоге, видите ли. Нет, такой прогресс нам не нужен. Не понимаем мы такого прогресса. "Мне бы шашку и коня, да на линию огня. Ну а эти диалоги, это все не про меня". Ну, какой в диалоге может быть прогресс? Что, мы не знаем, что такое диалог? Это когда — сидят, треплются — "Правильно ли я Вас понял?"; "Не могли бы Вы уточнить свою мысль? Ах, простите, я думал, что она у Вас есть?" И так далее.

А что ж, мы не знаем, что такое прогресс? Это когда сибирские реки вспять, вершины покорять, догнать и перегнать, космос ли, Берлин ли, но штурмовать. Вот что такое прогресс. Тут, главное, чтоб жопу рвать, чтоб — место подвигу, щепки летят, там, чепчики в воздух. И чтоб на параде рапортовать, чтоб в процессии чередовались в строгом порядке ракеты и холодильники, танки и трактора, удои там, яйца, чтоб не пропадали, человеческие, с прилавков. И — ура! Нет "ура" — нет прогресса. А разве на диалоге есть место "ура"? Нет там такого места. Можно, конечно, крикнуть: "Да здравствует наш беларусский диалог, самый прогрессивный диалог в мире! Ура!". Но это-то и будет, в высшей степени, неуместно на диалоге. Про прогресс, это мы знаем и умеем, не вам нас этому учить. А они — прогресс в диалоге, причем политическом. Нет, конечно, раз вы так настаиваете, то мы, в общем, и не против. Но, по-нашему, как принято во всем прогрессивном человечестве, а не в цивилизованном мире.

В цивилизованном диалоге участвуют две стороны, а мы принимаем прогрессивные повышенные обязательства, чтоб больше, и с каждым раундом еще больше. Вот тогда будет прогресс.

Вы говорите о политическом диалоге, ретрограды европейские. А мы организуем общественно-политический диалог, чтоб прогрессивнее, чтоб лесоводы тоже могли высказаться по насущным проблемам. Вон у нас в одном только Республиканском Союзе Кухарок какие грамотные эксперты, они подготовили много поправок в избирательный кодекс, а к следующему заседанию еще несколько поднесут!

Да мы в диалоге вообще впереди планеты всей, наш президент завсегда с народом советуется, только вы этого еще не видели. Ваших же журналистов на Дожинки калачом не заманишь, или там, на скотный двор в колхозе. А именно там происходят регулярные совещания президента со своим народом по всем актуальным вопросам внешней и внутренней политики. Вам, правда, показывали несколько раз наши селекторные совещания, но вы не въехали, как это прогрессивно. Ладно, покажем еще раз. Хотите диалог, получите, а уж оценка его прогрессивности — это дело вкуса, это так субъективно.

Впрочем, не все так гладко. Согласимся. Есть еще отдельные недостатки. Вот Шарецкому далеко из Вильнюса на диалог ездить. Нячесные журналисты лаются на наш прогрессивный диалог. Денег в бюджете маловато. Некоторые в выборах отказываются участвовать, а отдельные даже и конституцию с искажениями и дополнениями не признают. В общем есть, и конституционные противоречия есть, и в прогрессе нужда имеется. Да только препятствия какие-то мешают.

Во-во, оживляется публика. Кажется, об этом тоже не забыли подписанты декларации в последней фразе 22 пункта.

6. (Мы подчеркиваем) Необходимо(сть) устранить … препятствия, имеющиеся на пути к этому диалогу, обеспечив уважение принципов верховенства закона и свободы средств массовой информации.

Придется снова заняться этой черной работой по упрощению сложного предложения до простых и понятных. Итак, о чем же здесь идет речь? О! Речь идет о вещах для диалога важных. Во-первых: Речь идет о необходимости устранения препятствий. Во-вторых: Что препятствия на пути к диалогу имеются. В-третьих: Что препятствия устраняются обеспечением уважения принципов. В-четвертых: Что принципов, которые требуют к себе уважения насчитывается два: 1. Принцип верховенства закона; 2. Принцип свободы средств массовой информации.

Ну, так вперед — вопросы к тексту, ответы к вопросам.

Во-первых, к первой части фразы целесообразно для полной ясности задать аж два вопроса: "Что же необходимо устранить?" Ответ: "Необходимо устранить препятствия". Что может быть проще такого ответа? Э! Не торопитесь. Будут и сложности. Но сначала второй вопрос: "Необходимо ли устранить имеющиеся на пути препятствия?" Ответ категорический — необходимо. Ну что ты будешь делать с такой категоричностью, а еще дипломаты, называется?. Вот так грубо, как серпом по яйцам, необходимо, говорят, устранить, и все тут. Никакой свободы, никакого уважения к суверенитету молодой, неоперившейся нации. Сказали бы: "Хорошо бы, мол, устранить препятствия, если хотите, конечно, а не хотите, так и не устраняйте, но все же лучше бы устранить, а то, не порядок". Так мы бы с ними тогда и поговорили, хорошо ли это: "Да как же их устранишь? А может, еще чайку?" Слово за слово, глядишь и нашли бы общий язык. А то, с таким выебоном: Пива не-ет! Впрочем, выебон относится скорее к тому, что во-вторых. Препятствия на пути к диалогу и-ме-Е-ются. А то без вас не видим, что имеются? Думай теперь об этих препятствиях, о том, как их устранить! А, может быть, так и надо, чтоб они были, чего их устранять. Ах! Вы ж иностранцы, менталитета нашего не знаете? Так я вам расскажу.

Этноэтологи, исследуя менталитет разных наций, придумали простенький опыт. В сиденье стула вбивается гвоздь, и представителями разных народов предлагается на него присесть. Дальше, соответственно, приборы фиксируют реакции, энцефалограмма там, кожно-гальваническая реакция, слюноотделение и все такое прочее, что на фиг никому не надо. А анализируют ученые только мат да междометия, записанные на видео. Работа не пыльная, даже веселая, думать особенно не надо. А тут беларус. Сел и сидит, ни мата, ни междометий. Ученые в панике, может инвентарь испортился, гвоздь, то есть, выдернули, или притупился об крепкие зады других братских народов? Попросили встать, лаборанткиным задом проверили — все на месте. Может, этот хитрый беларус сковородку в штаны сунул? Но чужие штаны — потемки. Смотрят на показание датчиков — нет, вроде бы, есть болевые ощущения, пот выделяется, зрачки расширены. "Ты чего же, — спрашивают, — молчишь, не возмущаешься, мы ж тебя на гвоздь посадили?" "А я думал, может так и надо." Вот такие мы толерантные к препятствиям.

А вы удивляетесь, как мы войну выиграли, сталинский террор пережили? Препятствия устраняйте! Да мы на этих препятствиях еще сто лет просидим. Штаны только почаще менять надо. Так что, вы бы нам не препятствия устранять советовали, а штанов бы больше по гуманитарной помощи присылали.

Да и то сказать, какие там препятствия? Мы же, если не считать усидчивости на гвоздях, во всем с русских пример берем, а у тех только два препятствия во всем: дураки и дороги. Так и у нас. С дураками все ясно. Не обзывайтесь, так и мы вас не тронем. А с дорогами, тут уж вы сами виноваты. Ведь что вы несете: необходимо устранить препятствия на пути, на дороге то есть. В этом же все и дело. На пути к диалогу — значит, еще и двигаться надо. А сами посудите, мыслимое ли это дело. Мы тут все уселись на своих стульях, хорошо сидим. Кто в президентском кресле устроился, надолго, заметьте устроился. Кто на парламентской скамье, фигурально, конечно, на скамье, мы не в Англии все же. А оппозиционная номенклатура тоже, впрочем, уже на своих стульях угнездилась. Тут-то и вовсе зевать не приходится, только встанешь со стула по нужде какой, или там состояние штанов проверить, так кто-нибудь помоложе обязательно его займет. За примерами далеко ходить не надо: Позняк — Вечерка, Богданкевич — Лебедько. Вот так и сидим, со слезами на глазах. А тут, говорят, вставайте, и устраняйте, говорят, препятствие на пути к диалогу. Встанешь, двинешься к диалогу, сотрудничая в утверждении и в выполнении, содействуя преодолению и устраняя всевозможные препятствия на своем пути, а про штаны-то, штаны забыли? Целы ли они? Давно ведь сидим, гвозди острые, а как встанем и придем к диалогу с голыми задами, вот смеху то будет. Позор на всю Европу.

Так что, может, мы лучше с вами попробуем договориться? Нельзя ли как-нибудь без пути? Чтоб нам своих задов от своих стульев не отрывать? Мы тогда и стулья за собой сохраним, и голым задом сверкать не придется. А то ведь не диалог получается, а дилемма какая-то. Какое из препятствий устранить, либо дураков, либо дорогу? Устраним путь к диалогу, будем считать, что он и так уже есть, тогда мы останемся. Либо нас надо устранять. А кто ж тогда будет сотрудничать в утверждении и в выполнении, содействуя преодолению и устраняя препятствия. Договорились? Начнем рассуждать логически. Препятствия бывают устранимые и неустранимые, логично? Логично. Договариваемся: Считать 22 пункт стамбульской декларации, создающий дилемму в диалоге, препятствием устранимым. Что вам стоит его пересмотреть, вы ж разумные люди, там у себя в Стамбуле и в Брюсселе? Сотрудничайте, утверждайте, выполняйте, содействуйте, преодолевайте и устраняйте препятствия. Мы вам мешать не будем, вы только нас не трогайте, поскольку мы-то препятствие неустранимое, ну, почти, как российские дороги до самого Бреста, и то, второе (произносить о себе как-то неловко), ну вы понимаете?! Что, не согласны? Не договоримся, значит? Ну, чего же вы от нас хотите?

— Да немного, в общем-то. Смотрите выше. Там написано: В-третьих: Уважать принципы. В-четвертых: принципов только два для начала.

— Во, дела. Так это все?

— Все. Уважайте принцип верховенства закона. И уважайте принцип свободы СМИ.

— Так мы ж, вроде, все как один, ну, первый-то принцип, очень уважаем. Только есть маленькая заковыка. Некоторые из нас уважают одну редакцию Конституции и признают верховенство ее, а другие очень уважают другую редакцию той же, фактически, конституции, а особенно ценят они поправки к ней и дополнения.

— Чудненько. Закроем, пока, глаза на то, как вы сами исполняете свои же редакции конституции, это особый разговор. Но ваше уважение к принципу верховенства закона, безусловно, заслуживает и нашего, в ответ, уважения. А то, что вы признаете верховенство разных редакций конституции, мы же договорились считать конституционными противоречиями, имеющими место быть в Беларуси?

— Ну, договорились.

— Совсем хорошо. Есть ведь основа для диалога, можете, когда захотите. Поехали дальше. Попробуйте-ка, с уважением отнестись к принципу верховенства международного права, ну там всякие обязательства, принятые в рамках ОБСЕ, ООН, и все такое. Там есть интереснейшие документы, Декларация прав человека — очень рекомендуем, Хельсинкские разные соглашения, опять же, поднадоевшая уже изрядно вам, стамбульская декларация с ее 22 пунктом.

— Ну, это все, положим, для нас приемлемо, хоть, конечно, муторно все это. Но, что-то мы не поймем, куда вы клоните?

— Да все просто. Понимаете, по нашим писанным и не писанным законам, в цивилизованной Европе диалог с его разновидностями (политический, общественно-политический, просто по душам, за стаканом портера, или рюмкой кальвадоса) есть единственная приемлемая форма разрешения конституционных противоречий в обществе, ну и более мелких противоречий, конечно, то же. В рамках, разумеется, и с уважением верховенства закона.

— Ни хрена себе. А как же уличные шествия и манифестации, альтернативные президентские выборы, сборы подписей под разными хартиями, и прочие интересные мероприятия, которыми мы тут развлекаемся?

— Да, в общем, мы это все тоже считаем диалогом общественно-политическим. Хочешь высказать свое мнение — высказывай, хочешь громче высказать — собери друзей, отмороженных и не очень, и айда на манифестацию, по телеку выступи раз другой, в газету напиши. Это все диалог. Лишь бы не было войны, война это инобытие диалога. Мы тут, в Европе договорились, что не любим, когда говорят пушки, а любим, когда говорят музы. А они одновременно говорить отказываются. Мы тут еще не любим, когда люди исчезают, не оставив о себе весточки, тюрьмы не любим, когда ни за что, ни про что, и всякое такое. А у вас мы это все видим, а диалога не видим. Диалог, ведь это так просто. Да что далеко ходить, возьмем уважение принципа свободы СМИ. Уважайте свободу СМИ, и не надо будет ничего изобретать, ни регламента диалога, ни прочей дури. Есть свобода СМИ, есть диалог, нет свободы СМИ — нет диалога.

— А у нас есть диалог? Есть? Не скрывайте от нас ничего, какой бы горькой не была правда.

— Увы! Нет у вас общественного диалога, политического тоже нет, и научного академического тоже нет. У вас даже состязательности в суде и то нету. Скажите по правде, вы хоть между собой-то, по-простому, разговаривать умеете?

……….. Тишина(15). Только мышка скрипит по коврику, клавиши клацают, да монитор потрескивает, когда хранитель экрана включается.

1. Задавать вопросы тексту учит грамматика. Людям, окончившим начальную школу, в падлу помнить грамматику, но она полезна. Для начала сложные предложения разбиваются на простые, которые содержат только подлежащее, сказуемое и второстепенные члены предложения. Вспомнили? Отлично, теперь грамматика кончается и начинается формальная логика. Правильные грамматические вопросы превращаются в правильные логические посредством инвариантности глагола в вопросе и искомом ответе, а подлежащее и содержательно согласованные с глаголом второстепенные члены предложения трактуются соответственно как логический субъект и предикат. Простые предложения приводятся к виду А — Б, где содержание глагола (действие или состояние) либо вынесено за скобки, либо, если глаголы модальные или в инфинитиве, упаковано в содержание предиката Б. Инвариантные глаголы и образованные от них части речи будем выделять жирным шрифтом.

 

2. Древнее выражение, которое, при всей сакральности своего происхождения, не может трактоваться как руководство к действию. Назначение его в том, чтобы будить рефлексию. Рефлексия же такова: Предположим, соблазняет тебя некая швабра (90-60-90), вне тебя положенная и не с тобой лежащая. А вырвать ты ее не можешь, так как она есть объективная реальность, данная тебе в ощущениях. Тогда твой гнев обрушивается на орган, якобы приносящий тебе эти ощущения — и глаз долой. Ан, не тут то было! Зуд и ощущения остаются в другом органе, ты по этому органу — серпом. Снова промашка. Как учит богатый мировой опыт, кастрация после пубертата не снимает остроты ощущений, но некоторых возможностей лишает, и только некоторых. Ведь детский дискант назад не возвращается. Так стоит ли членовредительством заниматься ради столь ограниченного эффекта? Ну, вырвали Гончара, что от этого конституционные противоречия исчезли? А Вика и весь состав КНГ заменим, что с того? Вот некоторые думают, что вырвем Лукашенко с корнем, так сразу и заживем счастливо. Лукашенко-то мы можем переизбрать, или там досрочно в отставку, а умище-то куда девать? Мудрость его народную? Может от этого вырывания электорат поумнеет, или вертикальные чиновники, в горизонтальное положение встанут/лягут? То-то же.

 

3. Блин! Меня просто тошнит от этого номера созыва. В независимой стране, которой от роду не было и пяти лет, избирается первый парламент (тот, 12, избирался в СССР) и носит гордый номер 13. (См. выше рассуждение про слона и патриота из патриотов.) И они хотели в 1996 году импичмент объявить!? На себя бы в зеркало посмотрели. Сначала шею вымойте, а потом импичменты устраивайте.

 

4. Это удивительная вещь — способность понимать речь человеческую, вообще разговаривать. Я не смогу рассказать, как это происходит, но это чувствуется сразу. Ну пусть не сразу, но выясняется в ходе разговора. Вот был случай. Европейский демократический союз (EDU, это нечто вроде консервативного интернационала) проводит смотрины ОГП на предмет проверки нашей консервативности и правизны. Инициатором выступила шведская Партия умеренных (Moderaterna), их же представитель и ведет все мероприятие. Собрались на нейтральной территории, в Вильнюсе, присутствуют разные английские, ирландские консерваторы, австрияки, даже эстонцы и словенцы. Выступает председатель ОГП, говорит о положении в стране, про то, что жрать нечего, инфляция, потребительский бюджет, рентабельность, амортизация и прочая экономическая ахинея. Долго говорит. Ведущий объявляет перерыв, а перед перерывом, как бы между прочим, вставляет задумчивое рассуждение. "Мы, — говорит, — тут в Европе думали, чем правые политические партии отличаются от левых? Думаем, что у левых экономика выступает в качестве идеологии, а для правых экономика это просто дело специалистов и профессионалов. В качестве же идеологии правые используют вечные ценности, мораль и все такое." Сказал и объявил следующего докладчика — Карпенко. В перерыве я говорю Карпенко: "Геннадий Дмитриевич, на нас обзываются левыми, не примут нас с такой идеологией в консервативный интернационал. Исправляйте положение." А у него выступление давно заготовлено: "Так, а что делать?" — спрашивает. "А Вы про ценности, про права человека, про мораль и историческое наследие поговорите, тогда может и примут." Ну, Карпенко сообразил. Начал свой доклад с того, что права человека нарушаются, мораль там, историческая справедливость не торжествует пока, а кроме того — жрать нечего, ВНП падает, инфляция, амортизация и т.п. В общем, не приняли в EDU. А почему? Потому, что по-европейски разговаривать и думать, соответственно, не умеем. Так нам и надо. В общем, тяжело говорящим на советском новоязе попасть в европейское сообщество, это почти как верблюду в игольное ушко. Говоря с европейцами следите за своей речью, а то доказывай потом, что ты не верблюд.

 

5. Я серьезно, это не только для отмазки, в случае привлечения за дефимацию, хотя и для этого, конечно, тоже. Ведь почему мы такие бедные, потому что сильно умные, и творческие в придачу. Все цивилизованные люди тупо исполняют правила, инструкции, законы, а мы ко всему относимся творчески и умничаем. Им говорят: Не суйте пальцы в розетку! Они и не суют. Не ковыряйте в носу! Они и не ковыряют. А мы сначала поинтересуемся, в чьем носу? Чем не ковырять и пр. У них буква законы, а у нас дух, толкования. С одной стороны, с другой. Им сказали, что Гитлер бяка, они знают это. А наш-то, орел, усмотрел таки хорошие стороны у Гитлера. Ну, ни умный ли? Потому и делает этих ОБСЕ-шников и евросоюзников как пацанов.

 

6. Всего не упомнишь, а обещания надо бы выполнять, хоть иногда, хоть некоторые. В первой сноске на первой же странице я обещал рассказать, в чем дело-то состоит. У кого хватит терпения дочитать до середины, тот найдет ответ в рассуждении про кино. Что надо делать хорошее кино, писать хорошие книги, детей воспитывать хорошими людьми, дома строить, деревья, там, сажать. "Новейший философский словарь" это хорошая книга. Но вот, что интересно. Редактор-составитель А.Грицанов, рассказывает, что эта книга не для того, чтобы учить, а для того, чтобы лечить. Подробнее вы у него сами спросите. Что вы все у каких-то дураков спрашиваете разные какие-то глупости. Чисто, как у Гессе в описании фельетонной эпохи. Спрашивать нужно только у тех, кто хорошее кино делает.

 

7. Очень не хотелось бы получить по морде этим текстом, свернутым в увесистую трубочку (см. инцидент со Статкевичем в газетах 6-7 июня). Поверьте, Ольга Михайловна, никакого метафизического намека здесь нет. Я хотел сказать только то, что хотел сказать. Я, то, одобряю участие в диалоге и Вас, и тех, кому не могу объяснить не то, чтобы полезность диалога, но необходимость его, об чем весь базар тут веду. А Статкевичу так и надо, не фиг распускать и руки, и язык. Азаренку по морде, так можно, а как себе, так нельзя? Это, понимаешь, попахивает двойными стандартами. Взвинтим уровень общественно-политических дискуссий! Чем больше и больней мы будем бить друг друга, тем больше нас будут бояться. А будут бояться — дело не дойдет до применения ядерного оружия. Для нашей нейтральной страны это архи важно — лишь бы не было войны. Однако, я думаю, что сажать Статкевича за это все же не стоило бы. А вы как думаете, госпожа Абрамова?

 

8. Рамки — легко сказать. Это же вам не апперцепция какая-нибудь. Встречая незнакомое слово вдумчивый читатель в словарь лезет, определение ищет. А "рамки" слово знакомое, за этим словом ни в словарь, ни в карман никто не полезет, и напрасно. Это — категория. Ее впервые Эдмунд Гуссерль стал употреблять в онтологической работе. Рамки это такое орудие мышления, которое придает справедливость, истинность и осмысленность одним вещам, и, напротив, высвечивает акцидентальность, несущественность и просто глупость других вещей. Истина абсолютна, как и все абсолютные вещи, но только в определенных рамках, вне рамок, все относительно так, что хуже не бывает. Вот, чем отличается меньшинство людей, которые Гуссерля читали, от большинства, которые его не читали? Тем именно, что первые всегда в рамках, а последние — как придется, когда, как. И если первые скажут порой, что, например, "это безрамочный человек", или "это суждение без рамок", то это значит, что не надо вслушиваться в то, что говорит этот человек, не надо понимать такого суждения. По сравнению с такими высказываниями обычный мат фигня полная. Да разве ж не читавший Гуссерля человек материться умеет? Куда ему, разве что в извозчики, с лошадьми разговаривать.

 

9. Это обещание опрометчиво данное. Ну, что тут объяснять? Это каждый ребенок знает: Дзяржава для чалавека, а не чалавек для дзяржавы. Это не объяснению подлежит, а пониманию уже. Все знают, но мало кто понимает. Вот большевики просто говорили: Мир — народам, земля — крестьянам. Ежику понятно. Потом большевики поступали строго наоборот, но это уже не все знали и понимали. А тут все знают, но не понимают. А надо бы по-большевистски: Государству — обязанности, человеку — права. И чтоб не наоборот.

 

10. Я уже несколько раз упоминал эту экспертную группу. Это цирк. Панихида с танцами, как говорил Галич. Тема группы — "Стратегия развития гражданского общества". Все собравшиеся там говорят, что нет такой стратегии, даже концепции нет. Я говорю им: "А вы, что читали?" А они ничего не читали. То есть, что-то читали, но совсем не то, не про гражданское общество. "Так почитайте, — советую, — уже составителям Конституции Североамериканских соединенных штатов в 18 веке было что почитать на эту тему. А уж к нашему времени про это столько написано, что всего и не перечесть, в вы говорите — нету." Я им даже книжки приношу. Я им даже резолюцию Конгресса США показал, где про наши ошибки говорится. А они не умеют про это читать, не хотят. Еще совсем уж смешную вещь говорят. Говорят, что, из всех политических партий Беларуси, только компартия (Калякинская) что-то говорит про гражданское общество в своих программных документах. Тут я вообще теряюсь. "Помилуйте, — говорю, — мыслимое ли это дело, чтобы коммунисты про гражданское общество говорили? Им же положено про отмирание государства, про диктатуру пролетариата, про призрак коммунизма. А гражданское общество для них — это же буржуазные предрассудки. Они с этим борются не покладая рук." Это же одно из двух, либо коммунисты, тогда никакого гражданского общества, либо гражданское общество, тогда, это уже не коммунисты, а ревизионисты и оппортунисты какие-то. Третьего не дано. Что вы думаете, они мне на это отвечают? "Правильно, — говорят, — говоришь. Вот и мы всегда говорим, что Калякин оппортунист. Настоящий коммунист это Чикин." А я-то не про это, я про то, что про гражданское общество по другому говорить надо. Какая мне разница, кто настоящий коммунист, а кто, так себе? В общем, полный атас. А книжки читать не хотят. Такая вот идеологическая борьба получается. Там еще много всего забавного, но это уже просто комуналка, типа "сам такой". Я, конечно, не был в других экспертных группах. Но думаю, что там тоже самое, просто в других формах. Что я на это могу сказать? А я могу только одно сказать: "Книжки надо читать!" Ведь даже пролетарские писатели про это говорили: Книга источник знаний, лучший подарок, из всех искусств … (нет, кажется это про другое кино). Вот. Помню мой приятель (сейчас он зам министра иностранных дел Латвии, нам бы таких замминистров) лет 12 назад скупал в магазинах книгу Сороса "Советская система: путь к открытому обществу" и дарил всем своим друзьям. Так у них есть стратегия развития гражданского общества. А я, дурак, не скупил. Так в Беларуси один Леша Бабайцев и читал эту книгу. А он в диалоге не участвует. Бабосов, вот тоже, тот Мэмфорда читал, и много всего, зашел в экспертную группу, сказал: "дураки вы все" (ну не сказал, так подумал) и ушел. Скуратовича я звал: "Приходи, — говорю, — Костя, без тебя скучно." А он меня послал. "Буду я всякими глупостями заниматься. Я все и так напишу." И пишет, а они не читают, ну не сволочи? Эксперты, называется.

 

11. Вот вспомнил про Кима, и захотелось думать о хорошем, о возвышенном. Порой, чаще всего, з бадуна, когда в очередной раз обдумываешь жизнь свою, чтоб больше ни капли и все такое, всплывает вопрос самому себе: Как ты живешь? Что ты делаешь? В этом ли твое призвание, смысл жизни, замысел Бога относительно тебя, наконец? Бросил бы ты общаться со всяким отребьем, диалоги там, конференции вшивые, да пошел бы к Киму, сел бы у его ног и слушал, вставляя редкие реплики. А ты даже не знаком с ним как следует. Сколь мало мы знаем о вывертах любви! Похмелье проходит, а к Киму я так и не иду, но уже то, что я вспомнил о нем, очищает мою душу. Душа поднимается к высокому, чистому, светлому. "Когда же и след от гвоздя исчез под кистью старого маляра, мне было довольно того, что след был виден еще вчера." Я не знаю сколько праведников необходимо и достаточно в стране, 36 цадиков, как думают талмудисты, или 10, как в повести о Содоме и Лоте. Но когда Вы, Ким Иванович, так говорите о моей стране, о нашей с вами стране, я соглашаюсь, что далеко не все для нее потеряно. Алесь Адамович уехал — это минус, но Быков-то здесь, с нами, хоть и в Германии. В любой стране не без отребья, но я этого не люблю. Много в Минске людей, которых я люблю, много и тех, кого не люблю. Но вот я заметил одну приятную закономерность, из которой мало исключений. Если человек знает, кто такой Ким Хадеев, общение с ним доставляет, как правило, мне удовольствие, а если не знает — это уж как придется, там уже нет ни правила, ни закономерности. Хаос и бардак в той части Минска, которая не знает о существовании Кима Хадеева, нет в этой части ни порядка ни правила, ни закономерности. Может я и необъективен. Но как на свете без любви прожить? Могу позволить себе немножко лирики, чтоб не стошнило от собственного текста.

 

12. Ладно, ладно, только что обещал писать исключительно для себя, а сам? Так это ж просто риторическая фигура. Вот выросту, — говорила одна девочка, надув губки, — стану бабушкой, буду рассказывать сказки только себе самой. Я может быть никогда не выросту, а сказки сам себе рассказывал и рассказывать буду. А как же в сказках без риторических фигур? Никак нельзя. А если кто-то заглянет в мой интимный текст, пусть не принимает риторические фигуры на свой счет. Какое мне дело до всех до вас, а вам до меня? А такое, что мы все натыкаемся на баррикаду, толчемся вокруг нее и натыкаемся друг на друга. Нам приходится переругиваться, чертыхаться и про себя, и друг на друга. Однако, есть один очень осмысленный вопрос, который мы должны в этой толкотне друг другу задавать: "Не подскажете ли, коллега, а какая это сторона баррикады? И что это вы делаете на моей стороне, или, какого черта меня занесло на вашу?" Волки писают по периметру своей территории, помечая ее, чтоб другие, понюхав, не совались, такой у них, волков, обычай. Я, наконец, понял, сам для себя резонерствуя, жанр этого текста. Я этим текстом мочусь, то есть я им писаю, помечая свою сторону баррикады. Свою персональную сторону своей персональной баррикады. Я хочу быть на ней один, ну в крайнем случае с теми, кого сам приглашу на свою сторону, если они, конечно, согласятся. Меня раздражает бессмысленная толкотня на моей стороне баррикады несамоопределившихся людей. И конституционные противоречия это только маленький кусочек этой баррикады. А вот и попался, — вопит риторическая фигура вдумчивого и внимательного читателя (т.е. я сам и воплю), — говорил, что тебе противно жить в сортире, а сам писаешь, где попало, это же противоречие. Может и противоречие, но не могу же я совсем не писать, ничто человеческое мне не чуждо. Ведь, писать, это ж так ноуменально, ничего феноменального в этом нет. Вот помечу свою сторону баррикады и начну ее обустраивать, и сортиры на моей стороне будут чистыми, как в макдональдсе, а не при коммунизме, и мочить в них я никого не позволю. Мочиться — мочитесь, но мочить то зачем? Вот так. И здорово, тогда все получается, и просто. Не текст уже, а тест. Прочитал, понял? Понравилось — на правую сторону баррикады. Не понравилось, или не дочитал — налево. Вот вам и вся евгеника. Да, чуть не забыл, поскольку я обиделся и пишу уже только для себя, выделения курсивом утрачивают свою актуальность. Я-то сам знаю, где и что цитирую явно и неявно. Да и утомительно это, выделять каждое пятое слово, тыкать раз за разом в word-овскую панель инструментов.

 

13. Как же, хватит? Нам с автором все было понятно, пока не пришел Власов, юрист-государственник, в экспертную группу №4 и не заявил, что такого не может быть. Я, сначала было, подумал, что он из тех, ну, которые лояльные из лояльнейших, ан нет. Как показал мне Власов 178 (или около того) своих замечаний и претензий к конституции, я и офонарел. И то ему в ней не нравится, и се его не устраивает. "Как же, — спрашиваю, — после этого Вы не видите конституционных противоречий, когда Вы ее покруче меня херите?" А он мне популярно объясняет: "Потому что, — говорит, — конституция может быть плохой и безграмотной, каковой она и является, с одной стороны. А, с другой стороны, конституционных противоречий быть не может и не должно, поскольку если нечто противоречит конституции, смотри в конституцию, иначе, какая же она конституция." И так далее, в том же духе. Ну, раза с третьего, четвертого, я въехал в это. Даже, где-то, вынужден признать, что в этом что-то есть, хоть и далдонское, но фундаментальное, почти как "дура легс" у римских юристов. Но нас с главами государств ОБСЕ голыми руками не возьмешь. "Может, — говорю, — этого и не может быть, но они есть. Они написали, Лукашенко подписал, а мне это представляется очень правильным, чего Вам, господин Власов, тут не понятно?" А он сам мне и аргументы подкидывает. "Так ведь, — говорит, — сам 22 пункт стамбульской декларации неконституционен." И предъявляет свой анализ этого пункта, где это доказывается. Тут я, конечно, про себя расхохотался, а вслух спрашиваю: "А почему это главы государств ОБСЕ должны руководствоваться Беларусской Конституцией, будь она трижды хороша?". Тут уже Власов онемел, юрист, что с него возьмешь? "Это же беззаконие!" — читается в его глазах. Конечно, беззаконие. Об этом же и речь. Для одних закон это конституция 94, для других — конституция 96. А вместе и получается беззаконие. "Как же может быть конституция 94, — говорит Власов, — если на референдуме большинство приняло поправки и искажения?" "А не было никакого референдума. — Отвечаю я ему. — Он ведь мог быть только по конституции 94, по процедуре, а процедура нарушена. Значит все это неправда." Тут Власов и сам припомнил нарушений, больше, чем я их помню. Это же у наших с Вами сограждан память короткая, а в записные книжки они не заглядывают. — Это я продолжаю. — А у глав государств все в порядке. Помнить о нашем государственном перевороте они не обязаны. У них записные книжки есть. Они туда заглядывают и видят, что есть в стране Верховный Совет — законная законодательная власть, а заглядывают в страну — все не так, вместо Верховного Совета — Национальное Собрание. Они заглядывают в Конституцию — там нет никакого Национального Собрания. "Да у вас противоречия какие-то, — говорят главы государств ОБСЕ, заглядывая в записные книжки свои и в Конституцию нашу, для верности, — даже и ясно какие — конституционные." Тут палатники кричат: "Мы же переписали уже конституцию, исправили там все". Эти ребята (ну из ОБСЕ) у Лебедько с Нистюком спрашивают: "Это, что правда, что ли?" Те говорят, что, мол, было такое, переписывали они, но вы им не верьте, и все такое. А никто и не верит. "Бывает, — говорят главы государств, — что конституции переписывают. Но тогда гриф ставится "Исправленному верить", а у вас такого не стоит. Однако исправления налицо." Так, что придется нам разбираться с конституционными противоречиями. Но Власов ведь прав — это беззаконие. Ведь если часть граждан, не признает конституции, неважно уже какая часть, какую конституцию не признает — в стране нет закона. Как же тогда быть? Нужен арбитражный суд, или третейский суд. Тот, короче, который как бы над обеими законами. Это уже выходит за рамки простой юриспруденции, здесь начинается политика, здесь вопросы решаются конвенционально, а не сверяясь с писанным для других ситуаций законом. Конституционные противоречия в обществе — это очень круто.

 

14. Вы представляете себе этот образ "бревно в глазу" — не эстетично и, где-то даже, глупо. А тут как-то мне один местный пушкинист все объяснил. В его версии образ становится уместным, ироничным и эстетичным. Вот послушайте. Оказывается, поместили и соринку и бревно в глаз ханжи, которых коробил исходный образ. А происходит он от пушкинской эпиграммы, направленной против фригидных кумушек, осуждавших поэта за амурные похождения, и звучал примерно так: "В чужой пизде соломинку заметит, в своей не чувствует бревна". Красиво, правда? Все встало (вставлено) на свои места. Зло, выпукло, но справедливо. За достоверность не ручаюсь, может и не Пушкин вовсе, а Барков какой-нибудь, может и вообще вранье, но образ запал. Фригидные дамы могут не чувствовать удовольствия когда им тычут соломинкой ли, бревном ли, не знаю, что там у Пушкина было, но не ощущать этого у себя внутри они не могут. И наши участницы, и участники диалога тоже не могут не знать о наличии конституционных противоречий. Поэтому я им и говорю, это у вас не от фригидности, которой вы можете гордиться, как викторианские дамы, это у вас с головой что-то. Вам не к сексопатологу надо, а к психиатру. Они хоть и психи, но догадываются, что за моей дипломатичностью кроется еще один культурный слой, и обижаются. А ведь я им добра желаю.

 

15. Этатизм имплицитно содержит в себе особую форму идиотизма. Это проявляется в во всем, что происходит в государственной машине. Вот почитайте Кафку, там все изложено, или, скажем, "Законы Паркинсона". Особенно же это проявляется в общении между собой винтиков этой государственной машины. Вот говорят человеку "диалог", так он и понимает, что речь идет о диалоге, когда разговаривают, спорят или нечто в этом роде. Когда винтику говорят "диалог", что он понимает? А только то, что машина и может понять. То, что надо такую штуку в машину, как пятое колесо, или, там, другой агрегат ввести. Создают, соответственно, какого-то монстра, с регламентом, полномочиями, и прочей дурью. Монстр под названием "диалог" есть, а диалога и нет. Но объяснить это можно только людям, которые по-человечески все понимают. А винтикам нельзя, в силу имплицитно содержащегося идиотизма. Потому … , впрочем, я уже повторяюсь.